Чуть тронутые с ночи хрустящей корочкой льда, студеные воды Зайны, вдалеке еще мирно спящие и подобные желе из неспелого крыжовника, по приближении к ним жаркотелой речной гурны вскипали с остервенелым шипением гейзеров и щедро выпрастывали свои бесценные радужные стекляшки, то ли откупаясь от посягательницы, то ли метя шрапнелью в ее выпученные глазищи. В заочном пламенном споре с Архимедом она не отдавала себе отчета, доставляет ли урожай кормовой тыквы на другой берег или везет королевскую особу, шумно страдающую подагрой. На счастье гурны, Принц еще дремал, утомленный зрелищем ночного снегопада, и не одернутая привычным окриком, она воровато поживилась нерасторопной рыбой, на вкус сладковатой от тысячелетнего незнания хищников, а уж тем более такого зловредного гигантского кабошона.